В тихий солнечный полдень, когда я пошел под воду, подо мной с первых же метров погружения открылся погибший лайнер — с рангоутом, надстройками и обвисшим такелажем, заросшим многолетней паутиной живых водорослей. Над пароходом и в его отсеках мирно плавали рыбы. Трюмы-колодцы, уходящие в черную глубину, были открыты. Вниз спускались ржавые, перепутанные между собой тросы. В верхних ярусах судна виднелись большие ящики, поддерживающие, как распорки, проржавевшую палубу. В некоторых твиндеках* я натыкался на мешки с мукой. Позднее мы один из них подняли на борт «Вайгача» и были удивлены: из муки кроме верхнего слоя, прилегающего к мешковине, можно было выпекать хлеб! А ведь эти мешки пролежали в соленых водах Кольского залива пятнадцать лет! ...Я бродил по палубам и каютам, и теперь лишь ...

Особенно нравился мне в период долгого полярного дня полуостров Рыбачий с шумными птичьими базарами, с изумительной чистотой богатых живностью вод. Прибрежные пастбища для рыбной молоди изобиловали крупной треской пикшей, нередко встречалась и семга. На глубинах—колонии морских ежей и звезд. Спускаешься под воду и попадаешь в фантастический лес из оживших листьев ламинарии, а в нем косяки морских рыб. К сожалению, тренировочные погружения с наблюдательной целью в водолазной практике редки, они «экономически бесполезны». Но ведь каждому человеку необходимо не связанное с работой общение с природой. Так и водолазу полезно время от времени просто наблюдать жизнь моря. Общение с природой обогащает всех нас, делает добрее, позволяет поновому взглянуть на свою профессию, познать среду, в которой трудишься. Поэтому мы, как только появлялась возможность, учились ...

...Через ошибки мы постепенно совершенствовали свое мастерство. Север — хорошая школа для водолазов. Практика здесь богата захватывающими историями; их не приходится выдумывать. Наоборот, рассказывая их неводолазам, иные события приходится опускать, действительность бывает настолько сложной и трагичной, что порой со стороны выглядит неправдоподобной. Но, несмотря на испытания, я уже не мог представить себе жизни без моря. Работая, мы познавали дикую природу Севера, заново открывали для себя этот суровый край. Среди серых лобастых скал Кольского залива, порой с очень узкими глубоководными проходами, были удивительные места: живописные заливы и бухты, вдающиеся в сушу — губы, затерянный зимой среди глубоких снегов Порт-Владимир с деревянными причалами у входа в Ура-губу. К востоку от мыса Святой Нос—морской берег, омываемый не только водами Баренцева моря, но и ...

В одну из штормовых морозных ночей мы по тревоге покинули родной порт. Низкие тучи засыпали нас колючим снегом. От залива, покрытого ледяной шугой, шел пар. Лютый шквальный ветер «прошивал» меховые штормовки. «Вайгач» шел в Баренцево море — в его просторах затерялась терпящая бедствие рыбацкая баржа. Рядом с ней уже находилось океанское судно, но все попытки его команды взять баржу на буксир не приносили успеха. Что не удавалось им, должны были сделать мы. Экипаж с баржи был снят, поэтому кому-то из членов нашей команды нужно было перебраться на баржу и закрепить буксирный канат. Остался позади Кольский залив. Баренцево море яростно било могучими волнами в скулы «Вайгача». Соленые брызги окутали ...